Толкиновское
Общество СПб : Статьи : Круглый Стол - доклад А.БарковойАлександра Баркова
Вначале позвольте мне дать определение
мифологическому мышлению. Мифологическое мышление основано на противопоставлении
своего и чужого, где все свое, безотносительно его объективных характеристик,
воспринимается как благое, а все чужое (и в том случае, когда оно объективно
хуже, и в том случае, когда оно объективно лучше, и даже в том случае, когда
оно субъективно лучше) воспринимается как негативное. Впрочем, сам термин
"мифологическое мышление" не вполне правомерен, поскольку речь идет
не о мышлении, как таковом, а об эмоциональном переживании.
Для начала, я очень кратко обрисую суть труда
французского исследователя Л. Леви – Брюля, название которого в переводе звучит
как "Первобытное мышление", хотя точнее было бы сделать кальку с
французского и назвать эту работу "Изначальный менталитет". Леви –
Брюль полагал, что мифологически мыслящий человек воспринимает мир одновременно
в двух планах: с одной стороны логически, с другой - эмоционально, причем оба
этих уровня бесконфликтно уживаются в мышлении, никогда не пересекаясь в
восприятии мира. На логическом уровне такой человек не перепутает дерево с
кабаном, тогда как на уровне эмоционального восприятия дерево (в особенности,
если это дерево – дуб) может стать синонимом кабана, поскольку оба они являются
ипостасями бога – громовержца.
Эмоциональная сфера восприятия основана на принципе,
который Леви – Брюль назвал принципом сопричастия. Речь идет о возможности не
логического, а эмоционального отождествления самых различных явлений природы,
культуры и социума по их мистическим свойствам. Для иллюстрации данной ситуации
обратимся еще раз к атрибутам культа громовержца: молния (физическое явление),
дуб (растение), кабан (животное), топор (оружие), воин (род занятий) в
религиозной и ритуальной сфере являются синонимами. Другой пример можно
отыскать в ХХ столетии – это символика пионерской организации: костер, галстук и
т. д. Понятно, что на физическом уровне эти предметы не могут быть одним и тем
же, тогда как на эмоциональном и ритуальном они есть одно и тоже.
Рассмотрим толкиновскую традицию в свете выше
описанного. Вот любимый
толкинисткий анекдот, который толкинисты сами про
себя рассказывают: “Психиатр говорит, что все в порядке, но моя мама не верит”…
Иными словами, вызывает недоумение тот факт, что психически здоровые люди,
студенты университетов, а
также некоторые преподаватели являются кем- то
помимо того, что записано в их паспортных данных. Хорошо, если людьми, а то и
эльфами, гномами, орками и т.д; при этом они излагают свою потустороннюю
биографию и прочее в том же духе.
Однако, как только мы обращаемся к теории Леви –
Брюля, все становится на свои места. Когда-то один исследователь приехал к
южно-американскому племени барора, представители которого заявили
исследователю, что являются красными попугаями. Если вы объясните мне, чем эти
барора отличаются от толкинистов, утверждающих
что они эльфы…
А.Баркова:
Нет, нет. Момент игры, безусловно, существует, но я беру крайнюю степень
погруженности восприятия в Средиземье, когда человек действительно считает себя
эльфом. Это именно аналогичная примеру ситуация. Это сопричастие, достигшее
глубочайшей степени, которое нисколько не мешает человеку в сфере
логики быть полноценным членом общества, причем
отнюдь не рядовым, поскольку толкинисткая среда – это среда ВУЗовская.
Исходя из этих позиций, мы можем также рассмотреть
некоторые толкинисткие реалии, например, уже всем набившее оскомину рассуждение
о деревянных мечах. Я лично знаю значительное число толкинистов, воспринимающих
свой деревянный меч как стальной. Здесь мы снова имеем дело с отражением
принципа сопричастия: на уровне логики, человек прекрасно знает из какой
конкретно деревяшки он этот меч
выстругал, но логический уровень не является
значимым – работает эмоциональный уровень, на котором меч действительно
воспринимается как стальной. Другой пример: толкинистов можно бессчетное
количество раз расспрашивать о том, что символизируют их бисерные браслеты.
Ответы могут быть самые разнообразные, то есть и в данном случае эмоциональный
план будет на периферии. Причем подобные примеры можно умножать.
Все это показывает, что особенностью толкинисткой
культуры является жизнь одновременно в двух мирах. Это не является ни
психическим отклонением с одной стороны, ни чем- то особенным с другой. То
есть, мы имеем дело с классическим случаем возрождения мифологического
мышления.
В заключение, я обращаю ваше внимание на еще один
момент: при наличии в стране развитой религиозной системы, архаическая
мифология из сознания этой системой вытесняется. Но, во-первых, советская
идеология религиозной системой, как таковой, не была, хотя и несла в себе множество
религиозных элементов, а во-вторых, толкинисткое движение возникает, именно как
движение массовое, при смене советской идеологии на христианскую, т. е. в
момент фактического отсутствия идеологии. Таким образом, сложилась благоприятная
ситуация для возрождение мифологического мышления, содержащегося в нашем
бессознательном, что мы и видим на примере толкинисткой среды.
Вопросы:
Н.Филимонова: Небольшой комментарий насчет деревянного
меча. На мой взгляд, здесь все несколько сложнее: человек воспринимает свой
меч, как Оружие с большой буквы…
А.Баркова: Тут речь идет не о логическом, а об
эмоциональном.
К.Кинн: Насчет знакового аспекта фенечек, мечей… Поскольку
мы не имеем реальных стальных мечей и других предметов, то они замещаются
знаками. Прочитывание знака обычно находится в логической сфере мышления, когда
оно переходит в мифологическую, то видится не сам знак, а то, что он
обозначает…
А.Баркова: Возражаю. Восприятие знака не может
переходить в эмоциональную сферу.
К.Кинн: Правильно ли я поняла, вы не считаете
мифологическое сознание
присутствующих здесь толкинистов чем-то из ряда вон
выходящим, потому что оно свойственно многим другим социальным группам?
А.Баркова: Нет. Я говорю о другом: в толкинисткой
культуре именно воскрешаются глубинные уровни мифологического сознания. О других
социальных группах просто не шла речь.
К.Кинн: А не кажется ли вам, что все эти определения,
в принципе, применимы к любой социальной группе, потому что во многих
социальных группах, которые кажутся нам вполне обычными, существует разделение
между мифологической и эмоциональной сферой?
А.Баркова: Мифологическое мышление присутствует
везде и всегда, вопрос лишь в его количественной характеристике: в случае
толкинизма его очень много.
К.Кинн: Я не согласна, но промолчу.
Из зала: У меня комментарий. Дело в том, что вы
говорите только об общих
моментах, ведь не все толкинисты воспринимают свой
меч, как реальный…
А.Баркова: Безусловно, но речь идет о наиболее
показательных элементах движения.
Можно, конечно, и очень нужно, отбирать частности.
Из зала: А как насчет тех людей, которые считают
себя "эльфами по жизни", с
точки зрения их психического здоровья?
А.Баркова: Я, собственно, о них и говорила. Если они
при этом учатся в ВУЗе, то они, безусловно, психически здоровы (бурная реакция
аудитории: неодобрительные возгласы, смех).
Из зала: Я хотел бы просто прокомментировать. Мне
кажется, что мифологическое сознание свойственно всем людям, только оно
проявляется по-разному.
* * *